Одна из главных задач власти - это ее сохранение. С сугубо формальной точки зрения Саргсян стал президентом на фоне вопиющих фальсификаций, ценою «1 марта» и следующего отсюда дефицита формальной легитимности, которая означает положительное восприятие власти большей частью общества. В этом смысле у Саргсяна проблемы были и есть. Однако поствыборные проблемы легитимности власти в Армении,  начиная с 1995 г., были всегда, но это не было для нее причиной сильной головной боли. Потому что в странах типа нашей есть еще и более важное, неформальное восприятие легитимности власти. И именно она, неформальная легитимность, основанная на силовых структурах, государственной бюрократии, аффилированного с властью крупного бизнеса и криминала, является приоритетной в закрытых системах.

            Если эти 4 структуры выступают единым фронтом, то вероятность взятия  власти извне близка к нулю. И не случайно, что после начального этапа накопления капитала  власти Армении пытались реализовать свою легитимность именно неформальным путем. 

В условиях несостоявшегося гражданского общества это единственный способ сохранения власти, и, сознавая это, и Левон Тер - Петросян, и Роберт Кочарян легко пренебрегали демократическими условностями, оставаясь верны неформальной легитимности. А вот Серж Саргсян, по-видимому, идет своим путем, соединяя ценности кланового  и демократического устройств. В результате система управления, не меняясь по сути, подвергается встряскам, политическая жизнь обогатилась элементами шоу, а  Саргсян теряет «своих», не сумев добиться уважительного приема со стороны общества, т.е. формальной легитимности.  

            Безусловно, для руководителя страны было бы желательным иметь высокий показатель общественной легитимности, но в условиях сложившейся в Армении политэкономической системы это невозможно. Закрытая система управления и доверие общества - это категории противоположные, и, естественно, что невозможно иметь высокие показатели легитимности на обоих уровнях - формальном и неформальном. С точки зрения прагматизма власть в Армении из-за ее закрытости должна стремиться к неформальной легитимности, но этот механизм уже, можно сказать, иссяк. Верхи уже не могут управлять как раньше, низы уже не хотят, чтобы ими управляли как раньше. И трудности Сержа Саргсяна в том, что он, не имея общественной формальной легитимности, теряет и неформальную легитимность. Он пытается удержать правила игры, свойственные закрытой системе, перекроить эту систему между узким кругом своих, и преподнести этот процесс как переход к открытой системе. Но так не бывает.  Власть не может одновременно служить и Господу (Vox pópuli vox Déi -  «голос народа - голос Бога») и Мамоне, олицетворяющей богатство (т.е. узкой клановой системе).

            Сегодня Серж Саргсян уже не может контролировать властную пирамиду, и неудивительно, что внутри власти появились несколько центров принятия решений. Т.е. клановый покой нарушен, а общественного доверия нет. Может возникнуть вопрос: а что, президент Армении, кто бы он ни был, не должен стремиться завоевать общественную легитимность? Конечно, должен, просто то, что делает Саргсян - не имеет к этому никакого отношения. Общественную легитимность президент Саргсян понимает как встречи с лидерами бутафорных партий, создание комиссий и советов и интервью иностранным журналистам. Если президент хочет на самом деле превратить закрытую систему власти в открытую и повернуться к обществу  лицом, то он должен не со старым своим кланом порвать отношения, с намерением создать более узкий, максимально напоминающий тейп с допуском в него кумовьев и родственников, а должен вовсе отказаться от мысли о клановом правлении.   

            Любая власть стремится опереться на какой-нибудь общественный слой. То, что кажется Саргсяну опорой - это пенсионеры и получатели пособий. По его мнению, если подвергнуть бизнес налоговому террору, а собранные деньги раздать в виде пенсий и пособий,  то около 550 тысяч пенсионеров воспоют ему осанну. Тем самым будет достигнута цель истинная, но скрываемая - сверхцентрализация экономики. Все время говоря о пенсиях, Серж Саргсян хочет создать себе ресурс общественной легитимности, нужный ему для внутривластных схваток. Но пенсионеры так и так останутся недовольны, потому что на 20 -30 тысяч драмов невозможно обеспечить достойную старость, в действительности же пенсионеров содержат дети или внуки, те, которых сегодня власть «прессует» налогами. Т.е. для широких слоев пенсионеров легитимность Саргсяна в результате его экономической политики падает,  а другие слои общества чувствуют, что схватка Саргсяна с бизнесом - это не их схватка. В итоге Саргсян остается без опоры.

            О партийной опоре не говорим, поскольку аполитичный характер власти не предполагает партократического правления, а та же партия власти негласно недовольна президентом, потому что, согласно старому анекдоту, «метлой махать» - это им, а как в «санаторий» - так это посылают новоиспеченных хунвейбинов или комсомольцев второго поколения.

            Подводя итоги, можно сказать, что Серж Саргсян за прошедший год пока не сумел стать президентом. В отличие от предшественников. Будучи создателем и носителем системы ценностей закрытой структуры власти, он стремится сохранить эту систему, но сузив круг допущенных к управлению. В результате он не удостаивается общественной легитимности,  и одновременно теряет неформальную легитимность, поскольку распространяет атмосферу подозрительности и неопределенности в силовых структурах,  в госбюрократии, бизнесе и криминале.

            Для него единственная возможность легитимизировать свое президентство - это перейти от закрытой системы к открытой. Но то, что сегодня делается - это еще большее закрытие системы, и если так будет продолжаться, то Саргсяну никогда не стать полноценным президентом. Его не примут ни внутри системы, ни вне ее. Он нарушил самое главное правило игры: нельзя нападать на собственность людей, будь то свои, будь то чужие. Да, все должны платить налоги, но размер этих налогов не должен угрожать существованию бизнеса, мал он или велик. Если буржуазный слой будет развален, то развалится и государство. Макиавелли предупреждал, что: "Люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества".

            Если власть искренне желает построить открытую систему, то должна делать это не перераспределением экономической «тени» в свою пользу, что делается под лозунгом сбора бюджетных средств, а предоставлением обществу экономических и политических свобод. Причем все понимают, что церковные интонации и обороты  в речах «реформаторов»  являются именно прикрытием цели построения экономики одного человека, и в этих условиях власть обречена на тревожный сон. И тем более сон будет тревожным или его не станет вовсе, если власть попытается усидеть на двух стульях - формальной и неформальной легитимности одновременно.

            Неформальные отношения во власти станут демократическими, если будут демонтированы опоры клановых систем. Это - силовые структуры, которые должны деполитизироваться и служить своему истинному предназначению. Это - экономика, которая должна быть либерализована, бизнес должен быть отделен от власти и созданы действующие институциональные механизмы защиты собственности.  Для государственной бюрократии должна быть обеспечена стабильность,  определенность, возможность достойной жизни и четкие процедуры принятия управленческих решений. Власть должна отказаться от услуг криминала, который использует во время выборов и экономических «разборок». Система госуправления также должна быть освобождена от криминала. Способен ли на подобные реформы Серж Саргсян - сказать очень трудно.

            А пока президент не отказался от идеи отстроить одноштурвальную политэкономическую систему, пытаясь вместе с Тиграном Саркисяном создать своеобразный «армянский туркменбашизм». И для утверждения этих идей им придется воевать на два фронта. На улице - с ЛТП, внутри госаппарата -  с Робертом  Кочаряном.  Против ЛТП можно применить и видимые репрессии, а вот против Кочаряна - нет. Борьба тут имеет теневой, технологичный характер.

            Кроме всего, команде президента кажется, что если очернить представителей власти, не попавших в их узкий круг  - то это их путь к глобальной победе. Увы... Если ты дискредитируешь преподавателей своего же университета, называя их взяточниками и развешивая их фотографии на улицах, то тем самым ты не добиваешься общественного доверия, поскольку общество знает, что рыба гниет с головы, и преподаватель - коррупционер дискредитирует и ректора, и попечительский совет университета. И когда в общественных глазах унижаются работники налоговой, то опять- таки, цель не достигается, но вместо этого приобретается тихая ненависть чиновников, которые должны, смиренно снося плевки и оплеухи, отбирать у бизнеса деньги, с тем, чтобы можно было вовремя раздать пенсии. И так до бесконечности. 

            Для победы на улице над ЛТП власть должна быть облечена доверием общества, а для аппаратной победы над Кочаряном необходимо содействие бизнеса и государственной бюрократии. Первого у власти почти не было и нет, а второе теряется. На что надеется власть - сказать трудно. Можно предположить, что на  кредиты извне и на открытие границы с Турцией. Но решение этих задач от власти практически не зависят.

                                                                       Андраник Теванян