Внутриполитические развития, начавшие в Армении с 1988-ого года, подвергаются определенным закономерностям и канонам, которые напоминают народные поговорки  «Знай меру ненависти - ведь есть еще любовь» или «От любви до ненависти - один шаг».

Предисловие

С президентских выборов 2008 года, начиная с 1988 года, считающегося стартом новейшей истории РА, двадцатилетний период завершился.  Ныне к власти пришел «лучший актер второго плана» тех времен Серж Саргсян, что подсказывает о начале нового периода. Более правильным будет сказать, промежуточный этап, сгустивший в себе застойные и негативные явления, предшествующие новому этапу. Это серый период времени с деятелями того же типа.

Вопрос формирования власти был самым сложнейшим политическим вопросом прошедших 20 лет. Власть, приобретшая психологию смертника, любой ценой удержала ее, а оппозиция никогда не смогла обеспечить формальную победу. В результате власть была идентифицирована с попустительством, жадностью и богатством, а оппозиция - слабостью, поражением и бедностью. Поменялись властные лица, но положение осталось то же или еще больше ухудшилось. За это время народ успел создать в оппозиционном поле 4 культа, и, не добившись результата, свергнуть их. Власть воспринималась по личностям, и по этой причине против личности выставлялась другая личность, кому причислялась роль почти Давида Сасунского.  И когда «Давид» не решал вопрос власти, отождествляющийся с «Мсра Меликом».  При этом, в роли  «Сасунского» мог быть человек, игравший ранее роль «Мсра», лишь бы действующий «Мсра» был бы удален.

Таинство 88-ого

Неперсонифицированная борьба и движение, которое имело системный характер и не стало пленником одного лица, пришло только в 1988-м, и только лишь в этом случае власть поменялась извне. Во всех остальных случаях, как бы ни было мощным движение, смена власти была изнутри.

После 88-ого года, по-моему, все политические движения уступали этому движению по своему содержанию, философии и всенародностью, а руководство движения своей структурой.

Руководство движения 88-ого года воспринималось  по своей команде, которым являлся комитет «Карабах». Участники митинга не кричали  «Ваз-ген - президент», «Ле-вон - президент» или «Ва-но - президент». Может быть, начиная с 1988-ого, внутри комитета уже началась борьба за будущую власть, но широкие массы не были свидетелями этой игры. Основные девизы 88-ого относились к вопросам общеармянских, общенациональных, гражданских и системных изменений и социальной справедливости, а руководство движения было коллегиальным органом, и люди скандировали «Ко-ми-тет».

Движение 88-ого было настолько идеологическим, что когда были арестованы лидеры комитета «Карабах», родился новый комитет, так называемый «Комитет Карабах -2». Если б их тоже арестовали, то создался бы третий, четвертый и так далее, поскольку идеологии были четкими, и общественный двигатель работал в этом направлении, независимо от состава руководящего органа движения. Примечательно, что когда создался комитет «Карабах», проблемы смены властей не было. В дальнейшем  уже, когда СССР был в агонии, парни из движения  естественно стали носителями власти. То есть, движении 88-ого стало единственным за двадцатилетний период, которое изначально не поставило перед собой задачу смены властей, но руководители которого, в конце концов, пришли к власти.  Иной вопрос, что в дальнейшем члены комитета отделились друг от друга и даже стали яростными врагами.

Все политические процессы после президентских выборов 1991-ого года больше воспринимались как «эпохами» столкновения личностей, а не команд. Не случайно, что армянская общественность начала  выделять важность лишь президентских выборов. Если велась борьба против личностей, то выборы в НС, естественно, должны были стать второстепенной важности с примитивным объяснением «главное выбрать хорошего царя».

Кстати, приход к власти руководителей движения 88-ого начался в 1990 году, выборами еще советского парламента, где комитет «Карабах», приобретший вид политической силы в лице АОД, не составил большинство, но спустя год полностью взял власть. После этого у нас были «эпохи» культов, которые вышли на борьбу против властей.  В 1996 году любимцем народа был Вазген Манукян, в 1998-м -Карен Демирчян, 2008-м - С тепан Демирчян, а в 2008-м - Левон Тер-Петросян. В отношении всех этих лиц был зафиксирован тот же результат, что напоминало «дежа-вью».

«Иди умри, придешь полюблю» или эффект Тойнби

Политическая практика двадцатилетнего периода констатирует также одно очень интересное явление - общественные симпатии в отношении наших политических деятелей (в особенности, оппозиционных) за довольно-таки короткое время быстро меняются. При этом, любимые становятся ненавистными, а ненавистные - наоборот. 

Известный историк и политолог Арнольд Тойнби, изучив историко-политические процессы и развития цивилизаций, вывел одну закономерность, которому дал название «Уход и возвращение». Согласно этой модели, явления или лица, которые на данный момент неприемлемы, через некоторое время могут иметь обратное восприятие. Условием было то, что после отвержения или невосприятия, подобные явление или деятель одновременно должны оказаться в пассивном положении. Тойнби выяснил, что модель «Уход и возвращение» действовала во все времена и обществах всех типов. Например, христианская идеология на начальном этапе вызвало отрицание греческой философии. Труды Сократа, Платона, Аристотеля и других были удалены из содержательной Европы. Спустя годы греческая философия победоносно вернулась в христианский мир, синтезировалась, и началась эпоха возрождения.  

Рассматривая модель Тойнби с призмы армянских политических развитий, приходим к очень примечательному заключению. Выясняется, что у нас в плане политических деятелей также четко срабатывает механизм «Уход и возвращение». Срок перерыва ровно 10 лет. Правда, формально обеспечить успех пока никто не смог, но в плане общественного восприятия  неукоснительно действует формула «культ-антикульт-уход-перерыв-возврат-культ», которая созвучна фольклорной фразе «Иди умри, придешь полюблю». В данном случае «умереть» надо воспринимать в смысле взять лидерам политический перерыв.

Сейчас давайте посмотрим, как сработала модель Тойнби в течение 1988-2008 года.

Во время движения 1988-ого года коммунистическая власть имела достаточно низкий уровень легитимности. На фоне национального возрождения окончательна была дискредитирована коммунистическая идеология и являющаяся его носителем СССР. Карен Демирчян, который в те годы  был первым секретарем ЦК Армении, олицетворял старый административный режим. Заметим, что высшая элита Компартии тех времен, фактически, не встала рядом с Карабахским движением. С тех времен осталась ставшая крылатой фраза  Демирчяна: «Карабах не в моем кармане, чтобы я снял и отдал вам». Это было сказано на площади Свободы, когда в Нагорном Карабахе уже были выстрелы и погибали люди. Собравшиеся с недовольством восприняли эти слова.

После разваливающего СССР, почти незаметно ушел Карен Демирчян. Его уход был воспринят очень естественно. На политической арене пришло время новых лиц.

В 1991 году Армения приобрела независимость. Мы оказались в достаточно сложной ситуации - последствия землетрясения, война, энергетический кризис, ухудшение социального положения и другое. В обществе тихо-тихо начались реакционные и ностальгические настроения.  Люди тосковали по «глобальным советским временам». Естественно, в общественном сознании  возникла потребность возвращения  руководителя «советских времен». Заметим, что подобные настроения были также и в других странах, составляющих часть бывшего СССР.

Итак, спустя 10 лет после 88-ого, во время внеочередных президентских выборов 1998-ого Карен Демирчян вернулся в активную политику и стал основной ударной силой оппозиции. А внеочередные 98-ого были вызваны, как известно, отставкой первого президента РА Левона Тер-Петросяна. Уход некогда лидера 1988-ого в 1998-м также было воспринято естественно, как и - Карена Демирчяна, в годы движения.

Напомним, уход Тер-Петросяна последовал за президентскими выборами 1996 года, которые прошли, мягко говоря, не по демократическим принципам.  Тер-Петросян ушел и вернулся ровно 10 лет спустя. На президентских выборах 2008-ого года его даже поддержали люди, которые в 1996 году кричали «Ле-вон, уходи» или же в 1998-м году содействовали отставке Левона Тер-Петросяна. Модель Тойнби с потрясающей точностью сработала и при Карене Демирчяне, и при Левоне Тер-Петросяне.

Заключение

1. Двадцатилетняя политическая практика показывает, что во властных и оппозиционных лагерях новых лиц почти не появилось. С обеих сторон элиты из «когорты» 88-ого. Отвергнутые и любимчики 88-ого периодически менялись местами, однако извне новый игрок не входил в «клуб основных игроков».

2. Все те политические движения, которые сформировались вокруг лиц, никогда не добивались успеха.

Еще одно соображение, и в 1998-м, и в 2008-м повторился феномен возвращения деятелей, прошедших 10-летнее «чистилище», однако в этих двух случаях они не добились формальной победы.

Фактически, после победы движения 1988-ого и приобретения независимости, в Армении сформировалась одна политическая система, которая не позволяет оппонентам властей переместиться с «улицы» в правительственные дворцы. Власть закрылась и отстранилась от общества. Их лица могут поменяться, но лишь изнутри  власти.  Эта порочная практика пока сохранилась, и это будет до тех пор, пока еще общество и политические силы не нашли такой вариант входа во властную систему, который по своей сути был бы похож на 88-й.

Предполагаю, что будут люди, которые оценят движение, действующее во время президентских выборов 2008-ого года, равноценно  88-ому. Даже есть точка зрения, что в 2008-м всенародное движение было более высокого уровня и качества, чем во время Карабахского движения. Мягко говоря, спорная формулировка.

Кто-либо может объяснить, чем отличалось движение 2008-ого от движений 1996-ого, 1998-ого, 2003-ого. А что в 96-м не было шествий и демонстраций? Не было в 98-м? Не было в 2003-м? Конечно, были. Люди у ног Карена и Степана Демирчяна резали баранов, и это было очень откровенно. В 96-м люди с той же страстностью восклицали «Ваз-ген  президент», а у же в 2008-м многие, считающие себя вазгеновской массой, стали  яростными защитниками Тер-Петросяна. Официальная пресса даже ярлыки «Свидетели Левона» приклеила к сторонникам Тер-Петросяна. Скажу, что по той же логике в 96-м были и «Свидетели Вазгена», но в то время власть, возглавляемая Тер-Петросяном, зафиксировала победу на президентских выборах одним формальным этапом. Сейчас, кто может измерить, чьи сторонники громче болели за свои  культы? Следовательно, чья борьба носила всенародный характер, а чья нет? А кто те, которые дают оценки?

На мой взгляд, всенародным можно назвать то движение, которое не носит личностный характер, как было в 1988-м. Когда имеешь дело с закрытым режимом, необходимо выдвигать задачу  реформирования системы, а не удаления главы режима. Глава режима в один день может удалиться или его могут удалить, но этим вопросы не будут решены. Опыт других стран показывает это.

В Польше, когда еще в советские годы было создано движение «Солидарность, не преследовалась цель сделать Леха Валенсу президентом Польши, отделенной от СССР, и лишить Войцеха Ярузельски должности исполнителя воли Москвы. Становление Валенсы президентом в дальнейшем было естественным, когда «Солидарность»  поставила уже более широкие задачи перед собой (независимость, демократия и т.д).

То же самое было и в Литве. Начиная с 1987 года движение, которое имело вид клубных обсуждений, затем превратилось в движения природоохранное, по охране памятников и другие подобные движения. А уже 3 июня 1988-ого года эти движения объединились и начали действовать официально под флагом «Саюдис». Стимулом для создания «Саюдиса» стало также наличие в апреле того же года в Эстонии «Демократического движения». Главной задачей «Саюдиса» стала независимость Литвы, а не требование об отставке действующей власти. Кстати, Литовское движение, которое возглавлял Саюдис», изначально не ставило целью привести к власти Витаутаса Ландсбергиса. Это произошло в результате демократических процессов. Литовское движение прежде всего выдвигало вопросы национального и общечеловеческого характера.  Деятели, возглавляющие «Саюдис», сначала взяли парламент Литвы, а затем  и исполнительную власть.

Подобные многочисленные примеры также можно привести.  Так, что причины поражений действующих в Армении оппозиций еще надо серьезно проанализировать. Отношения власть-оппозиция в нашей политической жизни имеют различные слои, которые необходимо внимательно изучить, понять происхождение, «анатомию» сформированной в РА властной системы, и сделать соответствующие выводы.  

Наша страна ныне нуждается в коренных и системных изменениях. Однако действующая власть, по-моему, не может взять на себя эту миссию, поскольку не имеет реального представления осуществления этих изменений, желания и возможности.  Свидетельством сказанного проводимая сегодня внутренняя и внешняя  политика. То, что наши доморощенные большевики называют преобразованием, на самом деле   служит формированию монолитной групповой власти. Это лишь кошмар, который необходимо преодолеть. Необходимо выдержать. Впереди рассвет. Все современные нации и государства во время своего развития  имели «маразматические» периоды такого типа, но смогли преодолеть их. Мы не лучше других, но и не хуже. Мы тоже имеем право жить в демократической и безопасной стране. Сейчас необходимо решить ребус достижения к этому, но не став пленником личностей, а действительно посредством всенародного движения и мощного идеологического оружия. Как в 88-м.

Андраник Теванян

 

 

P.S. Исходя из модели Арнольда Тойнби, можно предположить, что, если после  выборов 1996-ого, потерпевший формальное поражение Вазген Манукян взял бы перерыв и свой политический капитал, участвуя в последующих выборах, не износил, то не исключено, что на выборах 2008 года он стал бы фаворитом оппозиционного поля. Но история не любит «если», и в случае с В.Манукяном имеем то, что имеем. Любой деятель сам выбирает свою дорогу. Честно говоря, очень сожалею, видя Манукяна в роли руководителя совета при системе групповой власти. Но это его дело. По моему впечатлению,  у Манукяна больше превалировала личная неприязнь и вражда в отношении Левона Тер-Петросяна, чем политический рациональный расчет. Таким образом, некогда  координатор комитета «Карабах» стал пленником своего врага, и власть поспешила воспользоваться его этой ошибкой и слабостью.

P.S.-2. Понятие выборы в Армении для оппозиционных деятелей стало нечто вроде гильотины.  Общественность поднимает оппозиционного лидера на педъестал, однако впоследствии победного результата не бывает, выясняется, что это становится политическим эшафотом, предусмотренным для культа, и ожидается жестокое  политическое ниспровержение. Это   предчувствие, наверное, было у Левона Тер-Петросяна, кода на предвыборном этапе на площади Свободы произносил « Видение смерти».  И так будет длиться столько времени, пока еще не поменялась философия общественного  сопротивления.